Убежденный и последовательный представитель классицизма, изучивший во время пребывания в Италии шедевры античного искусства, скульптор Иван Мартос (1754-1835) посвятил русскому мемориальному искусству всю свою жизнь.
И этот жанр стал главным в его творчестве.
Мартоса отличает монументализм художественных решений, что вообще составляет стилистическую основу классицизма. В надгробиях его нет дробных, измельченных форм, объемы всегда, даже в малых масштабах, цельны и обобщенны.

Мемориальное наследие Мартоса велико - свыше двадцати надгробий! Как никто другой, он умел передать глубочайшие эмоции, под его резцом они всегда по-человечески искренни. Дарованию Ивана Мартоса будет посвящен следующий материал. Сейчас всё наше внимание будет сосредоточено на его главном шедевре.

В 1805-1808 гг. Иван Мартос, работает над скульптурой для паркового мемориального сооружения - мавзолея Павла I, на сей раз в содружестве с Тома де Томоном (1760-1813), известным представителем классицизма в русской архитектуре начала XIX в. Созданные этим архитектором здания и ансамбли отличаются монументальностью конструкции и строгостью декора. Глубоко эмоциональное искусство Мартоса внесло элегическую струю в суровый дух томоновского почерка и органично слилось с ним.

Построенный в глухой части Павловского парка, окруженной вековыми деревьями, мавзолей напоминает небольшой античный храм, сложенный из светлого рустованного плитняка на высоком гранитном стилобате. Мощные гранитные колонны оформляют портик с широким лестничным входом. На фризе архитрава рельефом представлены скорбные женские маски, в глубоком треугольнике фронтона надпись: «Супругу благодетелю». Через кованую решетчатую дверь с опущенными факелами виден интерьер, в глубине которого на фоне темной пристенной пирамиды белеет мраморная коленопреклоненная женская фигура, поникшая над камнем с античной урной. Силуэт памятника дополняет тонкий контур светильника-амфоры темной бронзы, спускающегося на тонких цепях от сводчатого пере-крытия: Светильник приходится как раз на ось пирамидального фона памятника, составляя как бы продолжение его усеченной вершины, и тем самым усиливает композиционную цельность всего архитектурно-пластического решения памятника.

Облик этого сооружения пронизан ощущением скорби. Элегическое настроение поддержано здесь всем комплексом художественных средств, предложенных замечательным творческим дуэтом. Мартос показал глубокое понимание своей роли в пластическом раскрытии темы архитектурного замысла, Томон блестяще справился с задачей органической связи всех художественных компонентов, достигнув единства архитектуры, пластики и окружающей романтической природы.
Мавзолей Павла I - подлинный шедевр мемориального жанра.